МУЗЫКА МЁРТВЫХ



«Иисус сказал:
тот, кто познал мир, нашёл труп,
и тот, кто нашёл труп, —
мир недостоин его».
От Фомы, 61.
Там, где царь — сын Вивасвата,
Замкнутое место неба,
Там, где девственные воды,
Сделай там меня бессмертным.
Ригведа IX, 113.


Переживая назначенный на сегодня
очередной конец света,
я с удивлением думаю о терпении мира.
О том, что, изредка читая газеты,
мне часто видится какое-то царствие сирых
в этой мутной реке, именуемой «современность»,
где бездарность регрессирует пышным цветом,
всплывает, барахтается, обретает надменность,
где комфорт — нищим духом и нуворишам,
их дамам с большим лотерейным билетом,
улыбающимся с реклам «адептам» и «риши»,
влекущим с собою наивных и честных
юнцов, бегущих от меркантильности жизни,
так круто качнувшейся вправо прежде,
с покорностью эскаваторной бабы ныне
летящей влево... несущей хлеба
чёрного, белого... порою горелого,
несхожего с хлебом синайского неба,
и множество новых, невиданных зрелищ —
раздвинутые горизонты, снимки планет,
галактик, туманностей, края Вселенной —
сюрпризом от Хаббла — или — вид на Землю,
только с другой стороны, на Землю,
которой тогда ещё, может быть, не было.
С другой стороны, вполне возможно,
что книга небес формой схожа с линзой,
вытертой гладко и осторожно
вращенья Земли лёгкою пемзой,
что, глядя вверх на лучистые гнёзда,
и, подражая предкам, думая, — «звёзды»,
мы видим не их или мерцание кроны,
а далёкие огни Веллингтона,
просто там гаснут и зажигаются окна,
и это, естественно, кому-то нужно.

Так, наблюдая турбулентности тленной
метаморфозы концов в начала,
я остаюсь почти неизменно
находящейся hic бесконечно малой,
осознающей hok бесконечную малость,
впрочем, не лучше, быть может, чем пчёлы
свой будущий вылет в гречичное поле,
но, кроме того, мне ещё осталось
сиденье под парусом полным ветра,
доступное вроде места под фетром
шляпы,
окрылённой дуплетом.

Сегодня мне снилась яхта.
Никто не смог уберечь от паденья —
слепящая светом небесная пахта
при том обратилась руслами дельты,
где мы, выбирая себе направленье,
в конце концов оказались на мели,
от судна не осталось и воспоминаний,
но я, здесь, возможно, влияние Батэн-Кейтос,
я спасся чудом и правил парус,
скользя над Паталом, используя ветер,
в котором отсутствовал страх и ярость —
пропасти в чёрном и красном цвете,
и мачта, послушная дхарме пояра
резала борозды в толще синкретий
пером очинённым ваханы Феба;
не выпав из света в низины неба,
в воды и, наконец-таки, — в землю,
едва ли удастся постичь, к примеру,
труды земледельцев с вершины Меру
или смысл высокогорных песен.
Но раз уж такое случилось, это — повод
узнать и всё остальное как обод.
Именно это знанье рождает то чувство,
от которого так радостно и так пусто...
чувство,
принятое считать чувством свободы.



01.07.1993. — 24.11.1993.




Иванов-Снежко Д.П., 2003