ТЕТРАКТИС [СТРАНЫ СВЕТА]
I
В окнах дома напротив
отражается Солнце.
Утром
оно играет на застеклённых балконах
узорами белых лент света,
и это —
как детская радость,
детская радость.
Вдруг становится чётко видно,
как чиста и ранима
обнажённая
хрупкость мира
в голубом хрустале небес.
Несколькими часами позже,
когда в этих широтах
день уже так близок к исходу,
оно течёт густо-шафранным мазком
сердоликовой кисти
под рукою неузнанного живописца,
проводящего в ритме вращенья планеты
по прозрачным полотнам,
оплывая изгибы дутья
силуэтами огненных воинств.
И вот, наконец, в час заката —
мерцает таинственно
тусклым
рубиновым бликом,
точно ткань «домино»
в руках старой ткачихи,
скользит и
пропадает
в обсидиановых стёклах,
предвосхищая
приход Стража Запада в город.
06.01.1992.
|
II
Дождь в Петербурге
мерный и долгий...
Ветер,
пахнущий прошлым,
бьётся в высокие окна,
в окнах —
лишь небо.
В доме моём молчат телефоны,
молчания полны комнаты и коридоры,
единственно воздух
поёт
тишину
песни невидимой тени...
слушаю воздух...
Мерный и скорбный
за окнами дождь
поглотил умирающий город,
но где-то, возможно,
кончаются тучи,
и древнее Солнце
ласково гладит косыми лучами
уснувшую Землю... —
робкая сцена прощания
пред наступающей ночью.
Дождь в Петербурге
идёт беспрестанно,
и ветер
пепельным фениксом
бьётся в высокие окна,
но,
рассыпаясь
бессильной
улыбкой,
падает
ниже
и
ниже,
где в бликах
мокрой мозаики жести краснеющих крыш лабиринта,
словно бы в горне Держателя мира
из праха, из ямы
вновь
осиянным восстанет;
оттуда антенны — ибисы Тота,
вечнолетящие к точке, где падает Солнце,
его увлекут,
и в отливе крыла —
манускрипты закона.
И кончится дождь,
и взойдёт Фомальгаут,
и в час равноденствий
маги
выйдут из белого сада,
объятые в пламень,
и разметают по водам
янтарь и стеклярус,
и никогда
не возвратятся обратно.
23.03.1992.
|
III
Скрытый смысл твоих фраз,
Слов, брошенных вскользь,
Словно утренний наст,
Порога внезапный мороз,
Открылся. Пути для нас
Отныне положены врозь.
Мнилось,
У Господа место найдётся
для нас обоих.
Я принял — ты выбирала.
Ничего не просил,
Ничего.
Ты выбирала...
Падает снег,
Снег словно лебяжий пух,
О, невесомый ковчег
Слов, нетронувших слух...
И, да, я суров,
Но как же мне быть иначе,
Если я, как осколок исчезнувшего континента,
Уходящий под воду
безмолвно.
И вся моя нежная радость
Подобна алмазам Куберы
Во этом пепси-кольном веселье...
Падает снег,
Снег словно лебяжий пух,
Мир покинут и нем...
Разве это упрёк?
Нет, милая, нет,
Это — только лишь боль,
Я за тебя молюсь,
Я люблю
Сильней и сильней.
Снег,
Падает снег.
Утешь,
Господи,
Горечь разлук.
18.10.1992.
|
IV
Друг мой нежный, друг мой давний
Тихо дремлет, смежив вежды,
Светлой музыке преданий
Вверив всё, что было прежде.
|
Из-за изумрудных далей, рассыпая на просторе
Золотистый сполох, ворох — стрелы, струны, с ночью в споре
Изливая струи мёда с неба в подъятые чаши
Утренней озёрной дрёмы, то — беспечный сонм глашатых
Перед парою буланых, по гряде лучистых облак
В колеснице резво мчащих Повелителя Востока.
Здравствуй, пахарь, здравствуй, воин,
Здравствуй, плаха, здравствуй, дом мой...
|
Полевых гвоздик и лилий,
Серебристых листьев ивы
Кто не знает? Кто достоин?
Помни, что “we were all equal...”
На пути от дома к дому,
Что ворота не закрыты
Только те, что отворёны,
Тем, кем были отворёны.
В час при отступленье тени
Среброкрылых змиев кольца
В жемчуговых спиц сплетеньях
Меж чешуй роняют тёмных
Капли молока и крови
В бусовых шатров атласы.
Будто утренние звёзды,
Всех сердец унесший страсти
Их, с зарёй едва рождённых,
Слишком, слишком скоро гасит.
Слышишь, солнечные грозы —
То разверст небесный ярус...
Здесь бутон небесной грёзы
Цел — ещё горит Лампарус.
Друг мой нежный, друг мой дальний
Тихо дремлет, смежив вежды,
Над Землёю — свет хрустальный —
Свет Любви и Свет Надежды.
|
05.01.1993.
|
|