Ты рвёшься наверх (что поделаешь, — гены)
с остервененьем котёнка, которого топят,
совершенно одна, брошенная в этот город
с выскобленной душой и таблоидным зевом,
хватаясь за любой редкий шанс, чтоб уцепиться,
быть принятой, ощутить себя равной, достойной.
Ты «дашь десять очков вперёд»
там, где почуешь, что «это даёт» тебе то, что нужно.
Заниматься собой,
маленький, необременительный женский быт,
французские книжки в библиотеках,
бесконечные курсы-работа,
еженедельные встречи на французский манер,
без особых претензий, но с содержаньем,
уважением личной свободы
и постепенным введением в круг нужных связей.
Начиная скромно и беззащитно, искренне и увлечённо,
медленно и осторожно
и становясь понемногу всё смелей, наглей, бесстыдней,
расчётливо и постепенно подчиняя себе людей и пространство,
ты врастёшь в эту жизнь, в этот город,
который, впившись однажды в тебя, уже не отпустит.
Чтобы когда-нибудь, сидя на вилле какого-нибудь мецената
в кругу импозантных, легко дирижируя, ты, вдруг
ощутив тяжесть всего проделанного пути и «достоинство» своей силы,
содрогнулась от холода пустоты в сердце
и засмеялась заливистым смехом.
Из мягкого кресла офиса своей франко-русской галереи,
безразлично (потому, что за эти полгода не было дня
и, наверное, часа, чтоб я не думал о тебе)
глядя на поднимающиеся по лестнице напротив юбки и джинсы,
мне никогда не понять,
что такое,
переехав в третий раз за полгода,
оказаться совершенно одной
ночью
в чужой стране, в чужом городе, в чужом доме
без света.
06.11.2003
